Либеральные партии 90-х медленно угасают на задворках российской политики. Но и СПС, и "Яблоко" появились в силу действительной потребности и потому еще подают признаки жизни и даже могут найти выход.
Современная российская многопартийность видала многие виды партийных, околопартийных и псевдопартийных проектов. Большинству из них срок был отпущен невеликий – от силы несколько лет, а то и месяцев. Многие из этих проектов существовали только на бумаге и скончались естественным образом, не дотянув до ближайших выборов. Однако
те, чье появление обусловила действительная общественная потребность, продемонстрировали изрядную живучесть. Даже деградируя и угасая, они ухитрились продлить этот процесс не на один избирательный цикл.
Вытесненные на дальние задворки политики, они то и дело подают признаки жизни, пусть даже у широкой публики это вызывает не столько уважение, сколько раздражение.
Прежде всего это относится к либералам. Остатки СПС, в добровольно-принудительном порядке слитые с "Гражданской силой" и ДПР, даже внутри "Правого дела" упорно отказываются умирать, вновь и вновь напоминая о себе инициативами, явно выдающими стремление возродить праволиберальную партию в том виде, в каком она под разными названиями действовала на протяжении 1990–2000-х гг. Тут и предложение отменить празднование 23 февраля, заменив его Днем свободы (в честь отмены крепостного права, 19 февраля); и возврат к эспээсовской идее отмены воинского призыва; и предложение ввести уголовную ответственность за пропаганду сталинизма; и поддержка Леонидом Гозманом кандидатуры Бориса Немцова на выборах мэра Сочи, равно как и требование отставки Юрия Лужкова.
Наиболее ярко позицию бывших эспээсовцев сформулировал Гозман, призвавший коллег выдвигать "не только и не столько экономические, сколько политические требования", "быть не партией снижения налогов, а партией определенного политического курса", требовать возрождения политической конкуренции, "нормально функционирующих демократических институтов, свободной прессы и независимого суда".
Позиция выходцев из СПС вызвала, однако, возражения той части праводельцев, которая была формально делегирована от других партий, а фактически – от контролируемой Кремлем корпоративной предпринимательской организации "Деловая Россия" (Андрей Куприков, Борис Титов). В пику Гозману и Ко они призвали "практически полностью отказаться от всего наследия современного российского либерализма" и вслед за основной массой бизнесменов перейти с праволиберальных на правоконсервативные позиции.
По всем признакам, перед нами противостояние двух сценариев развития партии: 1) в качестве либерального клуба – преемника ДВР и СПС; 2) в качестве "компактной либерально-консервативной партии конструктивной оппозиции, ставящей среднесрочную задачу сформировать одну из трех влиятельных парламентских фракций"
(по высказыванию Титова). На самом деле никаких сценариев не существует, а альтернатива только кажущаяся. Бывшие эспээсовцы отстаивают свой путь исключительно потому, что не могут предложить ничего другого; тем не менее их вариант – нечто вполне реальное, существующее здесь и сейчас, пусть это существование правильнее назвать прозябанием, беспросветным и бесперспективным.
Ну а то, что предлагают делороссы, – это типичная ретроспективная утопия. "Компактная либерально-консервативная партия конструктивной оппозиции" (т. е. классическая буржуазная партия) имела бы шансы на успех лишь в условиях цензовой демократии. После введения всеобщего избирательного права все "компактные либерально-консервативные партии" вынуждены были приспосабливаться к новой ситуации, обращаясь к широким массам электората и апеллируя либо к традиционным ценностям (церковь, семья, закон и порядок), либо к необходимости противостоять социалистической (коммунистической) угрозе.
В современных российских условиях традиционализм окрашен преимущественно в красные тона, и переиграть на этом поле коммунистов едва ли возможно. Угроза же коммунистического реванша – давно отыгранная карта, о которой нет смысла вспоминать. Остается уповать на то, что население, до этого не испытывавшее к буржуазии никакой симпатии, вдруг проникнется к ней доверием и начнет отдавать голоса за партию, отстаивающую ее интересы.
По сути, именно этот имидж – "либерально-консервативная партия конструктивной оппозиции" – правые пытались использовать в думскую кампанию 2003 года. Он не принес особых дивидендов тогда, и нет оснований полагать, что принесет сейчас. Вряд ли, впрочем, на это рассчитывают делороссы и их кремлевские кураторы. Напротив,
создается впечатление, что план президентской администрации как раз в том и состоит, чтобы загнать праволибералов в заведомо невыгодную электоральную нишу.
Эспээсовцы вяло отбиваются, догадываясь, что если тебя силой вталкивают в какую-то темную комнату, то это, скорее всего, не гостиная, а чулан; делороссы же в данной ситуации – добровольные помощники администрации, то есть "актив" – в специфическом, лагерном понимании.
Но если эспээсовцев в этот чулан затолкали против их воли, не лишив, впрочем, возможности вырваться и убежать – в ту же, допустим, "Солидарность", то
"Яблоко" и подталкивать не понадобилось: оно само себя заперло, выходить на свет не желает и прогоняет от себя всех выступающих с подобного рода предложениями.
Когда летом 2008 года произошла смена лидера "Яблока" и председателем партии сделался Сергей Митрохин, стало понятно: РОДПЯ прекращает существовать в качестве субъекта федеральной политики. Митрохин – депутат Мосгордумы, и вся его бурная деятельность, заключающаяся главным образом в борьбе с точечной застройкой, имеет целью обеспечить "Яблоку" прохождение в новый состав МГД (естественно, по партийному списку; обойти в одномандатных округах курируемых мэром единороссов – задача нереальная).
А на федеральном уровне партия превращается в конгломерат региональных отделений, каждое из которых проводит собственную политику – если, конечно, у него есть для этого ресурсы.
Так, питерское отделение давно уже координирует свои действия не столько с федеральным партийным руководством, сколько с коллегами по "Солидарности", и это при том, что еще в декабре сопредседатель молодежного "Яблока" Илья Яшин за подобное поведение был исключен из партии.
Что касается центрального руководства РОДПЯ, то его изоляционизм ничуть не ослабел, а, напротив, дошел до совершенного абсурда. Так, обсуждая возможность поддержки на выборах мэра Сочи кандидата от "Солидарности" Бориса Немцова, бюро партии постановило потребовать от него подписать декларацию, осуждающую "криминальную приватизацию" 1990-х. Как говорится, нашли время и место.
Не удивительно, что ряд видных яблочников, в том числе лидер питерской организации Максим Резник, а также Сергей Ковалев и Виктор Шейнис проигнорировали данное решение, объявив о своей поддержке немцовской кандидатуры. Если упомянутых лиц исключат из партии, это будет означать, что изоляционизм привел "Яблоко" к прямому саморазрушению; если же организационных выводов не последует, это лишь подтвердит то, что как субъекта федеральной политики партии больше не существует.
Положение, в котором оказались бывшие эспээсовцы и нынешние "яблочники", различается существенно, однако есть и сходство.
В частности, и тем и другим давно следует осознать: выход из темной комнаты там же, где и вход.
Оригинал статьи опубликован на сайте Газета.Ru
